Боевые катера
Шел 1942 год — второй год войны. Тихоокеанский флот находился в боевой готовности: в любой момент можно было ожидать нападения дальневосточного агрессора — империалистической Японии. В трудное для нашей страны время Япония не ограничивалась угрозами начать войну, но и нарушала пакт о нейтралитете и другие заключенные соглашения. Все чаще японские корабли «случайно» оказывались в советских территориальных водах. Японский флот начал всячески препятствовать проходу советских торговых судов через пролив Лаперуза и Татарский пролив, боевые корабли Страны восходящего солнца взяли под контроль все выходы из Японского моря. С целью нарушения нормального судоходства они систематически и без всякой причины задерживали наши торговые суда и больше того — в ряде случаев топили их. Так, только в первой половине 1942 г. в водах Дальнего Востока «неизвестными» подводными лодками были потоплены «Колхозник», «Киев», «Ашхабад»…
Подводная опасность острее всего ощущалась личным составом сил Охраны водного района (ОВР) главной базы. Им чаще всех приходилось, говоря оперативно-штабным языком, «входить в боевое соприкосновение» с неизвестными подводными лодками. 9Основной боевой силой «овровцев» того времени были малые охотники «МО-4» — отличные катера, имевшие высокую скорость хода, хорошее вооружение и значительный запас глубинных бомб. Однако существенным недостатком этих противолодочных катеров было отсутствие надежных средств обнаружения: поиск подводных лодок производился при помощи простейших механических шумопеленгаторов типа «Посейдон».
К сожалению, великолепная простота устройства этих пеленгаторов была их единственным достоинством. Точность определения пеленга на цель зависела в основном от способности гидроакустика разобраться в разнообразнейших шумах моря. Дальность обнаружения идущей под водой лодки не превышала
Наши подводники прекрасно знали этот недостаток противолодочных катеров и на маневрах ловко пользовались им. Стоило катеру дать ход — лодка незамедлительно меняла курс и спокойно уклонялась от преследователей. При остановке катера для прослушивания подводники тоже сразу стопорили электродвигатели. Хорошо подготовленный гидроакустик на лодке всегда практически точно определял, откуда грозит опасность. Другими словами, подводники в большинстве случаев обнаруживали идущие катера гораздо раньше, чем те — подводную лодку. Причиной этому были высокооборотные гребные винты «охотников». Их шум прослушивался на значительно большем расстоянии, чем шум электромоторов и низкооборотных винтов подводной лодки.
Вот это обстоятельство и не давало покоя морякам-"овровцам«. Они знали, что ученые и инженеры разрабатывают для них более совершенные приборы, но для этого требовалось время. Л что можно было бы придумать сейчас! Как сделать ход «охотника» бесшумным!
Эта, казалось бы, шальная идея пришла в голову командиру отряда «охотников» капитан-лейтенанту М. Сагуленко: «Послушай, Николай, а не попробовать ли поставить на наш быстроходный катер паруса!» Такой неожиданный, на первый взгляд, вопрос он задал старшему лейтенанту Н. Полонскому. И задал неспроста. Он знал, что Николай до войны был учеником известного севастопольского яхтсмена О. Безродного, много лет служившего боцманом на учебных парусниках.
Взвесив все обстоятельства, командир отряда поставил перед Полонским довольно сложную, с инженерной точки зрения, задачу — разработать необходимые эскизы парусного вооружения «МО-4» и практически осуществить его установку. Паруса должны были обеспечивать на режиме прослушивания ход, более или менее соизмеримый с подводной скоростью лодки. Вооружение надо было сделать простым и надежным, чтобы палубные команды могли без особой специальной подготовки быстро справляться с установкой и уборкой парусов. Наконец, оно не должно было загромождать палубу, мешая наблюдению, стрельбе из орудий и пулеметов и т. п.
Будучи знатоком парусного дела и хорошо зная устройство и возможности «МО-4», старший лейтенант Н. Полонский смог довольно быстро справиться с порученным делом, хотя в довоенное время этой работы целому конструкторскому бюро хватило бы не на один месяц. Сложностей возникло немало. Упомяну, например, что для сохранения высоких маневренных качеств катера при ходе под парусами пришлось модернизировать его рулевое устройство — увеличивать площадь пера руля.
Вскоре экипаж первого «охотника» — это был катер, которым командовал капитан-лейтенант Я. Копылов, — приступил к отработке учебной задачи по поиску и даже уничтожению подводной лодки «противника» под парусами. Поначалу моряки довольно скептически относились к идее своего командира, но уже во время пробных выходов это мнение стало быстро изменяться. Паруса, установленные на катере, сразу же изменили соотношение сил между «охотниками» и подводниками. Во-первых, с парусами «МО-4» действительно мог следить за маневрами подводной лодки, продолжая преследование. Во-вторых, идя с выключенными двигателями, только под парусом, «охотник» ничем себя не обнаруживал, вплоть до момента выхода в атаку и сбрасывания глубинных бомб. Еще одним преимуществом парусного варианта было заметное увеличение автономности сторожевых катеров благодаря экономии топлива.
Противолодочные катера под парусом чем-то напоминали времена первой мировой войны, когда специально оборудованные парусные «суда-ловушки» топили неосторожно подходившие к ним подводные лодки огнем своих замаскированных орудий. Только теперь роль паруса в борьбе с подводной опасностью была принципиально иной — не пассивной, лишь для маскировки «ловушек» под мирные рыбацкие суда, а сугубо активной, расширяющей боевые возможности противолодочных катеров.
После завершения учений командир экспериментального «парусного» «МО-4» капитан-лейтенант Я. Копылов докладывал в штаб ОВРа: «На учениях гидроакустик катера-охотника держал контакт с привлеченной к учениям подводной лодкой типа „Щ“ в течение нескольких часов подряд. „Щука“, так и не сумев оторваться от преследования, в конце концов, всплыла, израсходовав запас энергии аккумуляторных батарей».
Ход дальнейших событий доказал правильность смелой идеи М. Сагуленко: малые охотники под парусами были способны эффективно нести дозорную службу, вести поиск подводных лодок.
В 1943 г. на катера ОВРа стали поступать первые ультразвуковые станции подводного наблюдения, получившие впоследствии название гидролокаторов типа «Тамир». Эти гидролокаторы позволяли вести поиск лодки на скорости хода под двигателями до 6 узлов включительно. Устаревшие шумопеленгаторы, наконец-то, можно было снять. Вместе с ними сняли с катеров и паруса, ставшие теперь ненужными. Это нисколько не умаляет заслуги моряков Тихоокеанского флота, которые в трудные годы войны проявили творческую инициативу, позволившую улучшить тактико-технические характеристики своих кораблей.